Мамлюк - Страница 32

К оглавлению

32

Но богу было известно, что первый из них не был арабом, а второй — венецианцем.

Оба они были сынами несчастной Грузии.

1909 г.

Г. Бей-Мамиконян
СУДЬБА МАМЛЮКА

«…Султан Селим покорил и подчинил своей власти египтян, одержал несколько побед над войском мамлюков и многих из них истребил. С того времени, как я выше рассказал, разделен был Египет на бегства, обложенные данью; от них и повинностями их жили, в свою очередь, и сами беги, среди которых первейшим в последнее времена был марткопский кахетинец Шинджикашвили Абрама, прозываемый Ибрэим-бегом, которому подвластны были жители Мисра и других мест. А в них также бегами и кэшибами сидели невольники, уведенные из Кахетии и Имеретии… Ибрэим бег хранил большую верность и любовь к своим грузинским царям Ираклию и Георгию, которым он всегда посылал дары; одарял он также и приезжих грузин; таким же было отношение других бегов к приезжим грузинам».

Царевич Иоанн Багратиони —
«Калмасоба».
Краткий исторический очерк

Тем, кто хоть немного интересовался когда-нибудь историей переднеазиатских мамлюков, не раз, вероятно, приходилось задумываться над долгой, богатой событиями борьбой Египта против оттоманского ига. Начавшись чуть не на следующий день после взятия Каира войсками султана Селима (январь 1517 г), борьба эта никогда, в сущности, не прекращалась. Затихая на время, она по любому поводу вспыхивала вновь, то выливаясь в форму кровавых межвойсковых смут, то приводя к очередному кризису во взаимоотношениях между сидевшим в каирской цитадели турецким пашой и феодальной мамлюкской знатью. Но силы сторон были долгое время слишком неравны, и прошло целых два с половиной столетия, прежде чем стране, сломившей когда-то крестоносцев и отбившей натиск монголов, довелось на короткие три года, с начала 1769 г. по начало весны 1772 г., познать великую радость восстановленной независимости.

В конце 1768 г. Мустафа III и его диван, искусно подталкиваемые Францией, ввязались в войну с Россией, закончившуюся для Турции, без малого шесть лет спустя, полной военной катастрофой.

Зловещие для Турции последствия этого легкомысленного решения не сразу стали ясны. Но за 1769 последовал 1770 год — год двух сокрушительных ударов, фактически предрешивших исход войны. Один из них был нанесен на молдавском театре Румянцевым, блестяще разбившим главные турецкие силы на Ларге и на Кагуле. Другой удар обрушился на турок недели за четыре перед тем на средиземноморском театре, где в ночь с 6-го на 7-ое июля эскадра графа Алексея Орлова уничтожила в Чесменской бухте почти весь турецкий военный флот, тем самым лишив Порту возможности поддержать с моря свою сирийскую армию, готовившуюся к решающим столкновениям с сильным и предприимчивым противником. В Стамбуле этого столкновения ждали давно — фактически с того дня, когда в самом начале войны в далеком Каире Али-бей эль-Кебир, вождь правившей страной феодальной мамлюкской верхушки, провозгласил независимость Египта.

В довольно скудной литературе, специально посвященной войне 1768–1774 гг., этот важный исторический эпизод, как правило, затрагивается лишь мимоходом. Что же касается грузинского происхождения главных его действующих лиц — мамлюкских беев 1760-х и 1770-х гг., то его просто обходят молчанием, хотя оно и было общеизвестным фактом как в годы войны, так и на протяжении многих последующих десятилетий.

Причину этого следует искать, по-видимому, в том, что, хотя описания европейских путешественников, письма и донесения дипломатов так и пестрят ссылками на регулярный приток в Египет невольников из стран восточного Причерноморья, в источниках относительно редко встречаются достоверные указания на национальную принадлежность того или иного мамлюка.

И случилось то, что нередко случается с историками: недостаточная выявленность документальных данных оказалась принятой за их отсутствие, а это мнимое отсутствие, в свою очередь, незаметно для исследователей, переросло в молчаливый вывод об отсутствии и самого исторического факта

Между тем, если бы из всех источников, приводимых у новейших авторов или хотя бы в той же «Энциклопедии Ислама», до нас дошла одна только книжечка воспоминаний Луизиньяна, ее бы было вполне достаточно, чтобы показать абсолютную неоправданность такого игнорирования одной из самых интересных сторон большого и своеобразного исторического явления.

Воспоминания Луизиньяна вышли в свет в 1783 г. в Лондоне, на английском языке. Их автор, типичный представитель более просвещенной части левантинского купечества, подолгу живавший в Европе, на протяжении ряда лет (1746–1749, 1771–1773) близко соприкасался с Али-беем.

В написанной им книге не много страниц, еще меньше литературных достоинств, но много полезных историку сведений, ценных деталей, интересных фактов. К примеру, следующие две «описи»:

«Главнейшими из этих выдвинувшихся невольников Али-бея были: Мохаммед-бей, за свою всем известную алчность прозванный Абу-Захап (отец золота), Али-бей Тантави — грузин, Исмаил-бей — грузин, Халиль-бей — грузин, Абдурахман-бей — грузин, Морат-бей— черкес, Росван-бей (племянник Али-бея) — из Абхазии, Хасан-бей и Мустафа-бей — оба грузины, Ибрагим-бей — черкес, Ахмет-бей — из Абхазии, Латиф-бей и Осман-бей — оба черкесы, Акип-бей, Юсуф-бей, Зульфикар-бей — все грузины; кроме того, янычар-ага Селим и янычар-кьайа Сулейман — оба родом из одной страны» (т. е. Грузии, как это двадцатью тремя страницами дальше уточняет сам Луизиньян).

32